Колокольня Иверского женского монастыря в Самаре
«Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли», – сказал мастер политической интриги француз Шарль Талейран.У нас же привыкли руководствоваться другим понятием о назначении языка и произносимых нами слов, даже порой не зная, что они сказаны в Евангелии от Матфея: «От слов своих оправдаешься, от слов своих и осудишься» (Мф. 12: 37).
Хочу поделиться с вами историей, которая произошла не так давно в нашем Иверском монастыре. Но прежде всё же надо немного сказать о самом монастыре, чтобы понятней стала и сама история.
У каждого города есть особо чтимые места, которые и есть его лицо, его «визитная карточка». По колокольне монастыря в честь Иверской иконы Богоматери, по его церквям и еще по кафедральному Воскресенскому собору, который высился за монастырскими святынями, находясь неподалеку, и узнавалась Самара.
Старинная Самара. 1908В наши сегодняшние времена квартиры в «обкомовском» доме стали покупать самые богатые жители Самары, так как «отцы» упокоились, а их дети предпочли выгодно продать доставшееся им жилье. Квартиры в «престижном доме», из окон которого открывался чудесный вид на Волгу, теперь принадлежали предпринимателям, или бизнесменам, как их стали называть на капиталистический манер.
Среди них особенно выделился один, который создал в Самаре сеть торговых точек, самых, пожалуй, крупных. Он-то и выкупил анфиладу просторных комнат с высокими окнами, расположенными полукругом.
Так обустраивались «новые русские», не придавая значения и другому обустройству города и государства. А возрождался мало-помалу и Иверский монастырь. Трудностей было не перечесть – спуск к Волге шел как раз мимо «дома ученых», прямо к Пивзаводу, к тому известному всей Самаре месту, которое называлось «Дно». Тут шла торговля «распивочно и на вынос», и каких только картинок тут тогда не увидишь. Неслучайно известный кинорежиссер Станислав Говорухин финал своего документального фильма «Россия, которую мы потеряли» снял именно здесь, показав, как в обнимку, шатаясь, идут от «Дна» к Волге пьяные мужчина и женщина.
Но если бы режиссер приказал своему оператору повернуть кинокамеру в противоположную сторону, на Иверский монастырь, находящийся через дорогу, то он увидел бы, как возникают, словно град Китеж из-под вод, каменные стены, первый храм в честь иконы Иверской, первый сестрический корпус.
Но режиссер ставил другие задачи, и потому если и увидел, что возрождается монастырь, то этот факт «не вписался» в ткань его в свое время нашумевшего фильма.
Иверский женский монастырь. Открытка начала XX векаОбнажившиеся гробы и склепы свезли на новое место территории монастыря, где устроили некрополь. Отслужили молебен во главе с предстоятелем епархии владыкой Сергием. Перезахоронения провели совместно с учеными, которые почерпнули для своих научных работ немало ценнейших фактов, связанных с историей Самары. Убедили власти помочь строительству – для этих целей пришлось закачать огромное количество бетона в холм, построить опорную стену, чтобы «обкомовский дом» не сполз вниз.
Пришло время, и дивной красотой засиял возрожденный храм в честь чудотворной иконы Иверской Богоматери. Сюда, в обитель, где уже не теплилась, а горела неугасимая лампада веры православной, со всего города потянулись люди, вспомнив, что именно Иверский монастырь был центром духовной жизни губернии.
А настоятельница монастыря, матушка Иоанна (Капитанцева), как начала святое дело возрождения обители, так и продолжила его. Наш архиерей, духовное чадо покойного Блаженнейшего Владимира (Сабодана), в то время митрополита Киевского и всея Украины, попросил своего учителя прислать к нам духовно опытную монахиню, которая бы возглавила возрождение обители. Выбор пал на монахиню Иоанну из Золотоношского монастыря, что неподалеку от Почаевской Лавры. И матушка Иоанна вот уже более 20 лет несет послушание здесь, на самарской земле. Знаменательно, что родилась она в Сталинграде и в зрелые годы снова вернулась на волжские берега. Упоминаю об этом неслучайно, потому что в характере матушки Иоанны есть черты именно коренные волжские.
Настало время возведения колокольни, с которой мы и начали наш рассказ. Ведь и сама колокольня, и ее особенные звоны служили опознавательным знаком Самары, ее духовным символом, были радостью для горожан.
И кто бы мог подумать, что это деяние матушки Иоанны станет еще одним испытанием для настоятельницы, может быть самым тяжелым!
Тот самый бизнесмен, который занял анфиладу комнат в «обкомовском доме», крайне раздражился, увидев из своих высоких окон, что колокольня строится напротив его апартаментов. Ему бы порадоваться, что звоны, которые лечат болящих, будут лететь прямо к нему, что колокольня будет не закрывать ему вид на Волгу, а, наоборот, украшать, как в былые времена, и панораму всего города, и обзор из его окна. Но он рассудил иначе. Посыпались письма в самые разные инстанции. Ему объяснили, что земля, на которой возводится колокольня, монастырская. Что восстанавливается историческая святыня, принадлежащая монастырю более 150 лет.
Старая Самара«Захар», так называли бизнесмена и его торговые комплексы, никак не мог согласиться с тем, что его железная воля наткнулась на камень, который он не может сдвинуть с места.
Исчерпав все аргументы, которые приводятся в законном порядке, он прибег к тому, который используется в его мире как самый действенный.
Когда мне поручено было написать о матушке Иоанне к 50-летию ее монашеского пострига и 20-летию служения на самарской земле, ее келейница рассказала вот что:
– Однажды глубокой ночью раздался звонок в дверь игуменского дома. Звонок настойчивый, требовательный. Я вышла. Смотрю: на пороге стоят двое с автоматами, а между ними сам Захар. Говорит: «Зови свою начальницу». Я к матушке: так и так. Она встала с постели, оделась. Говорит: «Иди открой. Ничего не бойся». Вышла к незваным гостям. Захар принялся грозно так матушку бранить и нецензурно, матом. «Если, говорит, ты стройку не прекратишь, мы тебя уберем». И опять матом. И опять грозить. Я вам скажу, что ни один мускул на лице матушки не дрогнул. Она спокойно так всё выслушала и говорит: «Ты ведь не меня бесчестишь, а Саму Богородицу. Одумайся». В ответ он опять пригрозил и только после этого ушел со своими автоматчиками. Я тогда подумала: «Вот это да, вот это матушка наша! Вот у кого мы должны учиться, как в вере стоять. Вот что значит воин Христов».
– После этого случая узнаём, что этот Захар уехал отдыхать на Лазурный берег во Францию, – продолжила рассказ келейница. – И вот там между ними, этими бизнесменами, произошла перестрелка. И этому Захару пуля попала прямо в язык. Пришлось половину языка отрезать. А потом, уже в другом месте, его расстреляли насмерть.
Я навел справки, прежде чем публиковать очерк о матушке Иоанне. Действительно, в известного самарского предпринимателя стреляли дважды. Первый раз пуля попала в щеку, прошла навылет, повредив язык. Второй раз, на пляже в Марселе, «Захар» в криминальных «разборках» был убит.
***
Я слушаю эти звоны, смотрю на колокола и вижу, что у каждого из них есть язык, как и у человека. И этот язык зовет во храм, ко Господу, к Пресвятой Богородице, Которая, как глубоко убеждена матушка Иоанна, и является Игуменией монастыря.
А язык «празднословный и лукавый», как сказано у Александра Сергеевича Пушкина в знаменитом «Пророке», вырывается с корнем.
Иногда и в прямом смысле, как это и произошло у нас.
Алексей Солоницын
